МАСТЕРСТВО Мастерство, как самостоятельное качество полевого досуга гончей, действующими правилами испытаний выделено из всех прочих главным и на его оценку отводится четверть всех баллов - 25 из 100. Правда, мнение это не единодушное, а только общепризнанное большинством российских гончатников, наряду с которым есть и меньшинство, отдающих приоритеты или вязкости или чутью.
Споры о первоочередности тех или иных качеств, составляющих полевой досуг гончей, имеют давнюю историю и не прекращаются по сию пору. А порождены они, на мой взгляд, прежде всего разным смыслом, который всегда вкладывался и вкладывается в понятия «мастер» и «мастерство».
Понятие «мастер» появилось вместе с зарождением самой группы гончих в отдаленном прошлом, поскольку в любой публикации, как бы стара она ни была, мы уже встречаем слова о мастере. Все прошедшие времена, да и в сравнительно недавнее время, когда гончие использовались в стае, мастер - это лучшая и ведущая стаю собака. Чтобы не быть голословным приведу одну из наиболее удачных характеристик «мастера» из «Полного руководства ко псовой охоте» П. М. Губина (8, ч. 1, с. 76): «”Мастер” - такая гончая, которая не пройдет никогда зверя, а всегда далеко его зачуяв, прямо помкнет по нем и будет водить его не скалываясь. Мастер - гончая должна совмещать в себе все полевые качества гончей собаки, т.е. должна быть чутьиста, верна, привязчива к зверю, настойчива, парата и злобна. Мастер - гончая всегда является вожаком всей стаи, которому верят все гончие стаи. У мастера - гончей упалого и удалелого зверя никогда быть не может, если мастер - гончая отзовется в острову, то это, наверное, означает, что зверь есть, а если помкнет по зверю, т.е. поведет, то тогда смело можно поздравить владельца охоты «с полем», так как зверь тот наверняка будет или в тороках у борзятника, или в зубах у таких же ног гончих…»
Примерно в то же время эту характеристику уточнил Н. П. Кишенский (23, с. 51), что «кроме передового вожака, бывает еще мастер, ведущий задний след; обыкновенно это бывает гончая постарше и по хладнокровнее остальных. Она всегда гонит в хвосте стаи и старательно ведет след; если бы вожак, а за ним и вся стая на крутом повороте пронеслись, то эта хладнокровная гончая направляет остальных и опять ведет сзади. Вожаками надо особенно дорожить; нередко, после пропажи вожака, отличные стаи сбиваются с толку, начиная гонять врассыпную или маровато, и долго не справляются по старому».
Любопытно, что во времена наших классиков - во второй половине XIX века - понятие «мастер» было давно установившимся и общепризнанным, в то время как о мастерстве гончей, как таковом, еще только начинались разговоры. В руководстве П. М. Губина в разделе «Выражения, употребляемые псовыми охотниками вообще о гончих собаках» совсем не упоминается «мастерство», «мастероватая», «мастерить». И только Н. П. Кишенский в своем труде «Записки охотника Тверской губернии о ружейной охоте с гончими» (1880), вышедшем затем отдельной книгой – «Ружейная охота с гончими» (1906), пожалуй, один из первых употребил слово «мастерство» применительно к гончим.
Само толкование этих понятий имеет прямое отношение, как к характеристике превосходного уровня всего полевого досуга в одной гончей собаке словом «мастер», так и высокого искусства в каком-либо отдельном качестве этого досуга, что в применении к гончей мы называем «мастерством». Говоря о «мастере» и «мастерстве», на мой взгляд, необходимо всегда помнить, что в русском языке эти, хотя и близкие, но не однозначные понятия с достаточно четкими нюансами: мастер - это специалист, достигший высокого искусства в своем деле, а мастерство - высокое искусство в какой-нибудь области этого дела.
В конце XIX века ведущие общества России уже всерьёз были озабочены разработкой правил испытаний гончих. Во всяком случае, по литературным источникам нам известно о создании комиссий по выработке правил полевых проб гончих в Императорском обществе правильной охоты, Русском охотничьем клубе и Московском обществе охоты. Результаты работы комиссии Императорского общества так и остались неизвестными. Русский клуб свои правила разработал и опубликовал, но дело до реализации этих правил на практике так и не дошло. И только Московское общество охоты свои начинания довело до логического конца и уже с 1901 года приступило к испытаниям. Первые правила этих испытаний для смычков были утверждены 13 декабря 1900 года, а 7 марта 1901 года для стай и стаек, последние из которых и были опубликованы в 1902 году в Родословной книге Московского общества охоты (РК МОО).
Правила Московского обществу охоты от 7 марта 1901 года, по которым впервые в России стали проводить испытания гончих, интересны для нас, прежде всего тем, что в них впервые досуг гончей разбит на отдельные полевые качества, составляющие его и впервые дана характеристика мастерства в отдельной графе под названием «мастерство на сколе и исправлении следа»: «Мастерство гончей выражается в её энергии и искусстве оправления следа после скола; при оценки этого качества принимается в расчет кратковременность и число перемолчек, в зависимости от более или менее благоприятного состояния погоды», чему отводилось 30 баллов из общих 100 (в первоначальном варианте правил от 1900 года на мастерство выделялось 20 баллов). В 1913 году цену в баллах мастерства снизили до 25 баллов, не изменяя формулировок в описании этого качества. Всего по данным правилам было проведено 7 полевых проб (1901, 1902, 1907 1908, 1909, 1911, 1913 гг.), где было испытано 6 смычков и 14 стай и стаек.
15 декабря 1925 года на I Всесоюзном кинологическом съезде правила полевой пробы гончих были вновь пересмотрены, внесены новые коррективы, а главное - впервые в истории отечественного собаководства предусматривалась индивидуальная оценка гончей собаки, для чего разработана, наряду с таблицей оценки стай, стаек и смычков, особая таблица расценки одиночной гончей. Нас она как раз и интересует больше всего.
В самом тексте этих обновленных правил характеристика мастерства гончих, как для одиночной собаки, так и сборной единицы, полностью и без изменений взята из правил от 7 марта 1901 года, но название «мастерство на сколе и исправлении следа» заменено просто на «мастерство», и к тексту характеристики добавили примечание: «При сколе более чем на 20 минут для одиночки и 15 минут для смычков и стай гончие снимаются с пробы, как не обнаружившие минимума мастерства. В зависимости от местных условий пробы срок этот по соглашению судей может быть сокращен до половины, о чем участникам объявляется до начала пробы, дабы все собаки находились в равных условиях».
Но вот в самой нарезке граф для отдельных полевых качеств и их цены в баллах изменения сделаны существенные. Как для сборных единиц, так и для одиночек появились новые впервые введенные качества: «чутьё» по 10 баллов и «добычливость» по 5 баллов тем и другим при сокращении цены «мастерства» для одиночки до 20 баллов и для сборной единицы до 15 баллов.
В последующем правила испытаний гончих корректировались многократно: в 1939, 1947, 1953, 1957, 1959, 1972, 1976, 1981 и 1995 годах. Но нас сейчас интересует не сам перечень принятых в эти годы изменений, а наиболее кардинальные, повлекшие за собой существенные уточнения - обновленные толкования, как самого понятия «мастерство», так и предлагаемые критерии его оценки.
В 1939 году оценка мастерства в 20 баллов была оставлена, а вот в 1947 её приняли в 25 баллов, и до сих пор она остается неизменной. В 1953 году впервые в нормы правил вводится требование минимального времени для присуждения диплома в 35 минут (45 для диплома I степени и 40 - II ст.) и определен промежуток времени на перемолчку в 2 минуты, которые входят в работу на гону. Только в 1959 году нормы времени для присуждения дипломов стали: 60 минут - диплом I степени, 50 минут - д. II ст., 40 минут - д. III ст. В 1981 году перемолчку ограничили I минутой. В 1995 году нормой времени для присуждения диплома любой степени стал I час. В 1953 году впервые также введены обязательные нормы соотношения гона к периодам сколов: на диплом I степени сумма сколов не должна превышать 1/4 общего времени работы на гону, на диплом II ст.- 1/3 и на диплом III ст.- 1/2. В последней редакции правил эти нормы выражены в процентах: на диплом I степени сумма сколов не должна превышать общего времени работы на гону более 25%, на д. II ст.- 35% и на д. III ст.- 45%.
Ныне действующими правилами мастерство описывается следующими словами: «Мастерство характеризуют: малое количество перемолчек и сколов, быстрота выправления их, а также ровность гона и его длительность. Предельный срок для выправления скола для одиночки - 20 минут, для смычков - 15 минут, для стай - 10 минут.
Примечание. Сколом называется потеря гончей следа зверя с последующей затратой времени на его розыск более одной минуты».
Если мы сравним нынешнюю характеристику с формулировкой первых правил испытаний одиночной гончей 1925 года (а она полностью повторяет в этой части правила 1901 года для смычков и стай), то прежде всего нам бросается в глаза требование длительности гона. Второе дополнение о ровности гона не так существенно, т.к. по смыслу требование быстроты исправления сколов и краткости перемолчек по правилам 1901, 1925 гг. как раз и есть требование ровности гона.
Совершенно очевидно, что авторы правил 1901 и 1925 годов подразумевали под термином «мастерство» прежде всего ровность и напряженность самого гона. И, без сомнения, вкладывали в это понятие как мастерство само по себе, т.е. сноровку, искусство вести зверя лишь с незначительными перерывами в гоне, так и достаточное чутьё; позволяющее гончей на гону полностью показать своё мастерство. Так что первые понятия о мастерстве со всей определенностью можно характеризовать как неразрывный сплав мастерства и чутья. Позднее, когда требования к полевому досугу гончей постепенно при корректировках правил повышались, в понятие мастерства добавили еще и длительность гона, т.е. вязкость.
В настоящее время понятие «мастерство» - это неразрывное единство трех основных качеств полевого досуга гончей: мастерства, чутья и вязкости, а отсутствие любого из них всегда приводит к печальным последствиям. Поэтому все споры о том, что главное в гончей: мастерство, чутьё или вязкость в принципе лишены смысла, т.к. при отсутствии любого из них она не в состоянии продуктивно работать. Будь собака «семи пядей во лбу», но при отсутствии чутья она не в состоянии вести след, поскольку, даже попав на его продолжение в результате своей смекалки, она его не учует и гон не получит своего продолжения. То же самое и при отсутствии вязкости: как бы мастеровита и чутьиста ни была гончая, но без вязкости она быстро бросит свою работу.
Так что, как это и может показаться парадоксальным, мы опять понятие «мастерство» приблизили к понятию «мастер», только не по всему комплексу полевого досуга гончей, а «мастера по гону», мастера по свежему, только что поднятому и преследуемому зверю. А еще раньше в 1925 году у нас было определено мастерство в полазе, выделением особой графы в таблице испытаний гончих - добычливости. В результате чего стародавнее понятие «мастер» мы просто разбили на две составляющие, отчего само понятие нисколько не пострадало. Само мастерство на гону, как таковое, совершенно идентично мастерству работы гончей и по не свежему следу, когда она добирает утренний след зверя до его подъёма. И там и тут главную роль играет её рассудочная деятельность - способность экстраполировать, предвидеть события и принимать правильные решения. Да, без достаточного чутья и вязкости продолжения работы не будет, но как не будет продолжения работы и с отличным чутьём и вязкостью, но без разумной головы.
Мне всегда при разговорах о мастерстве вспоминается моя ч. Волга 1020/рг, обладавшая в избытке этим качеством, но выражавшемся в очень оригинальной форме. Выжловку эту после года я отправил в нагонку своему другу - председателю колхоза, где она в результате увлечения моего нагонщика общеизвестным пороком руководящих сельских жителей до сезона охоты была предоставлена самой себе - она уходила вместе со стадом и возвращалась вместе с ним. Что она делала долгий день, никто не знает, также осталось неизвестным и, чем она поддерживала свои силы. Но манеры зайцев она познала в совершенстве и приобрела привычку их ловить. Особенно интересно было наблюдать её на двойке. Как правило, она проскакивала по ней, но сразу же смолкала и тут же находила скидку. Впечатление всегда было одно - она знала, где заяц скинулся. Обнаружив след, молча на 5-6 метрах определяла направление, сразу же бросала его и приступала к проверке возможных лежек. Подбежит к валежине и резко остановится, помахивая слегка гоном. Иногда и притопнет передними ногами. Не бежит - идет к другой возможной ухоронке и, только проверив все подозрительные места, тотчас возвращается к следу, перехватив его впереди по ходу зайца, и продолжает гон. Так она поступала всегда, разбирая утренний след, так вела себя и на гону. Практически всегда подъём зайца был на глаз и сравнительно часто она его ловила. Такая манера, конечно, замедляла гон и увеличивала продолжительность сколов, но ловить зайцев она продолжала и на гону.
Как видите, мастерства в этой выжловке было более чем достаточно, но выражалось оно в извращенной форме, конечно, неприемлемой для выдающегося гонца: собака в данном случае работала на себя, а не на охотника, и гон хотя и продуктивный, но ровным никогда не был.
Поимка зайца на гону никогда не поощрялась правилами испытаний гончих, в то время как сгоненный заяц считался венцом её полевых успехов, что прямо было записано в тексте, начиная с 1939 г. Например, параграф № 27 Правил испытаний гончих от ноября 1939 года дословно выглядел так: «В виде исключения единица может быть расценена и на основании одной работы по зайцу в следующих случаях: а) если единица сгоняла (отнюдь не словила) зайца; б) если единица, кроме работы по зайцу, показала хорошую работу по красному».
Любопытно, что в последние годы появились две публикации наших ведущих экспертов по легавым собакам, резко критикующие принятое гончатниками понятие мастерства гончей. Один из них М. П. Павлов (33) предлагает: «К "мастерству" гончей относить только время, затрачиваемое ею на начальный подъём зайца, с учетом плотности его населения в осеннее время; при непринятии этой рекомендации такое понятие как "Мастерство" из Правил полевых испытаний гончих должно быть исключено». Второй - А. В. Камерницкий в соавторстве с А.Ю.Матушкиным (19) в своей брошюре «Полевые испытания охотничьих: собак» вообще замахнулся на полное реформирование правил испытания гончих, оставив в мастерстве, как природном качестве гончей, лишь мастерство в полазе, мастерство на сколах и мастерство в вязкости. На мой взгляд, тут оба известных легашатника «ломятся в открытые двери». Мастерство в полазе в правилах испытаний уже с 1925 года записано как непременное качество под названием «добычливость». Термин этот древнего происхождения и всегда обозначал гончую, способную быстро найти и побудить зверя. Мастерство на сколах всегда определяло саму суть понятия «мастерства» и тут также для гончатников нет ничего нового. Но вот ликвидация обособленного и самодостаточного понятия «вязкости» и включении его целиком в мастерство - явная ошибка, т.к., как качество, вязкость может быть оценена и без связи с мастерством, хотя мастерство без вязкости положительно оценено быть не может.
Мне думается, что любому гончатнику все-таки понятно, что без хорошей головы на фоне достаточного чутья и вязкости не может быть у гончей ровного, напряженного и длительного гона., что мы и называем хорошим мастерством.
Конечно, мастерство, как полевое качество гончей, имеет наследственную основу. Способность вести след идущего зверя перед собакой и круговыми охватами искать продолжение его при потере, вне всякого сомнения, наследственное поведение, присущее, кстати сказать, любому хищнику, преследующему свою жертву по следу. Это, как двойка со скидкой и использование своих троп в поведении зайца. Но куда направляет свои поиски гончая при очередной потере следа преследуемой жертвы, насколько она успешно действует в этой ситуации - это уже не только акт наследственного поведения, а уже элементы рассудочной деятельности, приобретенной в результате индивидуального опыта собаки и базирующейся на уровне её высшей нервной деятельности.
Так что преследование зверя по следу - это сплав наследственного поведения и индивидуальным опытом гончей. Но успешность преследования зверя по следу зависит не только от способностей самой собаки, а, пожалуй, не в меньшей степени и от преследуемого зверя. Все мы гончатники знаем насколько трудно, а подчас и невозможно гонять даже опытному гонцу прибылого зайчонка «с рукавичку» и насколько легко и просто делать это по взрослому беляку, особенно весной в пору его течки. Бежит ли заяц со всех ног, стараясь сразу же оторваться от гончей после подъёма или «нажидает» её и идет по собаке. Идет ли он широко и свободно, не боясь гончей и не путая свой след, или кружится на пятачке, постоянно изменяя направление хода и используя свои уловки, делая постоянные двойки и затаиваясь после них.
Диапазон разнообразных ситуаций на следу гонного зайца настолько широк, что часто затрудняет объективную оценку действий гончей на его следу. Так что требование показать на высшую оценку мастерства ровный гон не совсем правильное выражение, если понимать эту ровность в смысле его непрерывности, чем грешат многие из экспертов. Непрерывный гон может быть лишь по лисице или на полкруга, максимум круга по беляку, когда зверь бежит прямиками без резких поворотов. Но стоит зверю резко изменить направление своего движения, - пронос следа, временная его потеря неизбежна и все дело только в скорости исправления этих проносов, на которых гончая обязана смолкать. Ровность гона надо понимать не в его непрерывности, а в кратковременности и незначительности перерывов в нем, которые не искажают общего впечатления напряженности, а скорее подчеркивают и украшают его быстрыми и страстными продолжениями.
Основоположники правил расценки одиночной гончей со всей определенностью отдавали себе полный отчет в этой оценке и были, пожалуй, более строги, чем сегодняшние эксперты. Так, к примеру, А.О.Эмке, говоря об оценке мастерства гончей, советовал (54) еще в 1927 году: «Я полагаю, максимум времени на один скол может быть дано 5-6 минут… Если принять продолжительность времени работы паратой и к тому мастероватой, по матерому беляку за час, то в продолжении этой часовой работы, сколов суммарно не должно быть более 15 минут для высшей оценки, и 20 минут для средней оценки. Конечно, такая оценка работы гончей будет относиться к зайцу, не забитого гоном и ходящего на кругах и в способное для гоньбы время… Работа гончих по красному зверю в отличие от работы по зайцу имеет совсем другой характер, сколов там не должно быть, и от хорошей одиночки, красногона, следует требовать, чтобы каждая лисица была поставлена под ружьё, конечно при условии, если охотник не ловит мух и знает повадку и привычку этого зверя держаться под гоном».
К сожалению, история совершенствования правил полевых испытаний гончих не была последовательной в смысле развития положительных идей наших основоположников. Много было послаблений и вредных новаций, не направленных на пользу племенного дела с нашими питомцами и, наверное, не погрешил против истины В. В. Луканичев, сказавший в одной из своих статей ((28), что «Правила полевых испытаний несколько раз пересматривались, и каждый раз требования к диплому снижались». Вот и сейчас после 10-летней практики присуждения дипломов только за часовую работу опять, и достаточно настырно, люди, не совсем ясно представляющие себе цели и задачи испытательной работы с гончими, добиваются вернуться к дипломам за 40 и 50 минут работы на гону.